Вторые ворота северной стены Кырхляр-капы («ворота сорока
воинов») расположены недалеко от кладбища Кырхляр. Арабы называли их
Баб-эль-Джахад («ворота священной войны»), чем подчёркивали особое
военно-политическое значение этих ворот в обороне города, а русские – кизлярскими.
Это одни из самых древних ворот Дербента. Кладка нижней части ворот относится к
древнейшему типу. В прошлом Кырхляр-капы являлись главными северными воротами
города, поэтому их архитектурному облику придавалось большое значение.
С воротами в стене, перегораживающими проход (ныне
Кырхляр-капы), связан очень колоритный сюжет, раскрывающий обстоятельства
строительства. По сообщению арабского автора Ибн аль-Факиха (X век) эти
ворота снаружи были фланкированы колоннами с подножиями и навершиями в виде
каменных резных львиных фигур (сохранились капители колонн и одна из львиных
голов в навершии колонны, парная ей воссоздана при реставрации 1960-х годов), а
над воротами находилось резное из камня изображение фигуры человека, кормящего
лису виноградом (эта скульптурная группа не дошла до нашего времени – кладка в
этом месте относится ко времени восстановления ворот при ширваншахе Султане
Халиле в 1438-1439 годы).
Верхняя часть ворот Кырхляр-капы, выложенная из мелких
необработанных камней, завершается восстановленными в 1960 году бойницами
и машикулярами. Сопоставляя описание Ибн аль-Факиха с рассказом историка Табари
о первом появлении тюркского ябгу-кагана (Синджибу) с войском у дербентской
стены, грозивших Хосрову Ануширвану проникнуть вглубь персидской территории за
добычей, но после осмотра укреплений, не дождавшись ответа шахиншаха
повернувших восвояси несолоно хлебавши (дело было до устройства ворот в стене, в
574 или 575 году), есть основания считать композицию с лисой и виноградом
остроумным и наглядным парафразом к ходячему сюжету эзоповой басни «Лиса и
виноград» (этот сюжет – позднего эллинистического времени, и только по традиции
приписывается реальному древнегреческому Эзопу) и тем самым истолковать эту
композицию как демонстративный ответ шахиншаха дикому степному хищнику – тюркам,
в котором подчеркивается, что кормиться они (получать плоды и блага вертограда –
Персии) будут «цивилизованно»,– из рук шахиншаха, хозяина «вертограда».
Подобные сюжетные резные каменные скульптурные украшения
архитектурных сооружений вовсе не характерны ни для сасанидского Ирана, ни для
Восточной Римской империи, но очень даже характерны для Индии с ее богатейшей
традицией украшать порталы храмов и монастырей обильной резной скульптурой – иллюстрациями
в камне к эпическим и моралистическим сюжетам, исполненными, кстати, в камне,
подобном дербентскому. Скорее всего, скульптурное оформление этих ворот – дело
рук тех «мастеров из Хинда», о которых, наряду с «мастерами из Рума» (т.е.
Восточной Римской империи) говорится у Фирдоуси как о привлеченных Хосровом
Ануширваном к строительству Дербента. И поскольку в Индии тех времен не было
каменного фортификационного строительства (вообще каменной гражданской
архитектуры), то очевидно, что «мастера из Хинда» были приглашены специально
для выполнения тех работ, которые они знали и в которых они были лучшими в
свете мастерами. И более чем вероятно, что приглашал их лично шахиншах Хосров,
для воплощения своего отложенного в камне ответа тюркам.
Эти главные в военном отношении ворота надо считать
древнейшими в северной стене Дербента и датировать в пределах VI века.
Справа от входа располагается огромная башня-бастион диаметром около 24 м,
предназначенная для контроля в месте изгиба стены и подхода к воротам. С
бастиона защитники могли поражать штурмующих ворота во фланг справа, в места,
не защищенные щитом. Внешний облик ворот по-крепостному суров и в то же время
утончённо элегантен.
